Версия для печати
Оттрубили фанфары, ознаменовавшие завершение XI Международного фестиваля «Великое русское слово», но ошибаются те, кто думает, что можно расслабиться и забыть о нем до следующего года. Новый статус «Слова», вышедшего на федеральный уровень, требует от организаторов еще большей ответственности, убежден Председатель Государственного Совета Крыма Владимир Константинов. Поднятые в этом году проблемы, озвученные предложения и инициативы требуют системной работы, приступить к которой нужно уже сейчас. Но прежде, конечно, подвести итоги дискуссии. Своими впечатлениями от фестиваля, впервые проведенного под патронатом Совета Федерации РФ, и взглядами на вопросы развития русского языка и роли Крыма в сохранении духовных скреп Русского мира спикер поделился в интервью «Крымским известиям».
— Владимир Андреевич, до начала фестиваля скептики поговаривали, что он исчерпал себя, утратил актуальность в российском Крыму. Что показал нам этот год? Действительно ли «Великое русское слово» — пережиток прошлого?
— Фестиваль родился в период противостояния двух идеологий, двух миров — западного и русского. Именно Крым оказался форпостом в этой борьбе. «Слово» стало частью битвы, точкой опоры для крымчан и всего Русского мира. Вспомните, в украинский период нас постоянно били по рукам, отбирали все и запрещали. Навязали украинский язык на крымском телевидении. Формировали школьные программы в Киеве — и хотя преподавание велось на русском, мы не могли влиять на содержательную часть. На изучение русского языка отводилось все меньше часов, литературу отнесли к зарубежной, а про трактовки истории я вообще молчу. И фестиваль в этот непростой период был огоньком надежды, сигналом для крымчан, что еще не все потеряно. Быть может, без него и «Крымской весны» бы не было, и такие мнения звучат. И когда мы вернулись в Россию, конечно, была опасность его потерять. В 2014 году еще была эйфория, провели «Слово» на победной волне, в 2015-м продолжили антиукраинскую риторику, но уже приходило понимание — нужно искать новые смыслы и цели. Собственно, в этом году «Великое русское слово» действительно обрело второе дыхание, иное звучание, и это хорошая новость, главный итог.
— И как зазвучал одиннадцатый фестиваль? Какую нишу занял?
— Хотя Крым и победил в своей битве, глобальная война против Русского мира все еще далека от завершения. Есть страны, те же Эстония, Латвия или Молдавия, где Русскому миру приходится бороться за себя. Наш полуостров может стать символом этой борьбы, краеугольным камнем обороны. Коллеги из других субъектов РФ иначе смотрят на эти вопросы, у них никогда не было таких проблем. Там воспринимают возможность говорить, учиться, вести дела на родном языке чем-то таким же естественным, как воздух и вода, хотя и в регионах не все так гладко, как кажется. В любом случае, наша республика может быть и вдохновляющим примером, и надежным помощником и советчиком, и центром борьбы — эти сигналы увидели и подхватили на федеральном уровне, тем самым вдохнув новую жизнь в фестиваль.
— Раз уж мы заговорили о новом статусе фестиваля… Владимир Андреевич, как вы отнеслись к мнениям некоторых экспертов, что «Слово» отобрали у крымчан, передав под эгиду Совета Федерации?
— В корне неверно смотреть на происходящее под таким углом. Благодаря участию Совета Федерации фестиваль получился очень емким по количеству и, главное, качеству участников. Цель ведь не в том, чтобы показать себя — для этого «Слово» не нужно. Наша задача — сделать мероприятие общероссийским, придать ему международный резонанс, и это получилось. В зале были представлены все регионы, приехало рекордное количество участников из других стран. И в рамках возможностей Крыма была проделана очень большая работа, так что странно говорить, что у нас что-то отобрали. Если же кто-то хотел использовать «Великое русское слово» как площадку для собственного пиара… Это не наша проблема. Наше детище на наших глазах переросло в событие федерального уровня — и это к лучшему. Мы показали всем через призму Крыма, что такое русский язык, Русский мир, какие проблемы перед ним стоят.
— Как раз русский язык был главной темой этого года. И вы неоднократно осуждали использование англицизмов и прочих заимствований в родной речи, призывали бороться за чистоту языка.
— Потому что проникновение зарубежных слов не так безобидно, как кажется многим, и мы считаем одной из задач фестиваля борьбу с заимствованиями. Знаете, в Москве можно найти места, где на десяток английских наименований не найдется ни одной вывески или таблички на родном языке. Я бы мог это понять, если бы в Великобритании были кварталы с русскими надписями, но нет, там за этим следят, а мы относимся небрежно, слепо копируем, заигрываем себе во вред. Я пришел к выводу, что русский народ черпает силу и вдохновение, готовность совершать подвиги и грудью защищать страну из чистого озера духовности, родного языка. И оно остается таковым, пока в нем чистые слова, история. Засоришь — и черпать будет неоткуда, превратимся в биомассу, легко поддающуюся управлению извне. Причем не нужна бочка отравы, чтобы испортить воду — довольно и стакана яда. Наши противники давно поняли, что танками и пушками нас не возьмешь, и пошли другим путем — ведут борьбу изнутри за наши умы и сердца. Если рассматривать исторические аналогии, можно сравнить ситуацию с осадой крепости. Осады могли длиться долгие годы, люди переживали тяжелейшие испытания, чтобы защитить себя, свою идентичность. И если наступало поражение, то потому, что находилось слабое место — недостаточно укрепленная стена, потайной ход, подкоп, человек, переметнувшийся на сторону врага и открывший двери захватчикам… Нашим слабым местом может стать как раз использование чужих слов. До чего доходит — в ресторане выносят имениннику торт со словами «Happybirthday»! Значение имеет все — на каком языке признаваться в любви, говорить о дружбе, Родине и семье, оформлять витрины магазинов…
— Так, может, стоит наряду с градостроительными нормами ввести правила, запрещающие использование иностранных слов в вывесках, рекламе? Хотя бы на крымском, региональном уровне.
— Можно, конечно, выступить с подобной инициативой, хотя нужно понимать, что есть, к примеру, такая вещь, как защищенный товарный знак. Вроде «кока-колы», которую на русский не переведешь. Это понятно и объяснимо. Но вообще надо смотреть глубже. Скажем, зачем мы поголовно учим детей английскому, если подавляющему большинству он никогда не пригодится, получат аттестат — и забудут иностранный? Не лучше ли потратить средства и время на изучение более полезных вещей? К примеру, в Китайской Народной Республике английский учат только те, кому он действительно необходим для работы, ведения бизнеса. А во Франции местные могут вообще не ответить на вопрос, заданный на английском, или постараются перевести разговор на французский. Понимают, потеря языка равносильна потере идентичности. Чтобы добиться уважения, нужно начать уважать самого себя, значит — не засорять родную речь, не делать слепую кальку с Запада, как в языке, так и в прочих вещах. Потому что то, что сработало в США или Германии, никогда не будет работать у нас. У нас свой генетический, духовный код, в нем и нужно искать рецепты и пути развития. Да посмотрите на Украину спустя 25 лет прививания западных ценностей и стандартов — что, там появились швейцарские судьи и австрийские дороги? Только каша в головах людей и полная потеря себя.
— Раз уж речь зашла о международном опыте и заимствовании чужих моделей. В этом году мы наблюдали рекордное количество участников из стран ближнего и дальнего зарубежья, какой вклад они внесли в дискуссию?
— На меня произвело большое впечатление общение с иностранными делегатами, потому что они как раз находятся на передовой, борются за свой язык. Запомнилась гостья из Латвии, хрупкая женщина и очень мужественный человек. В ситуации, когда мужчины отступили, испугавшись преследований, она не побоялась и провела многотысячную акцию «Бессмертный полк», хотя начинала с семи человек. Таких подвижников, активистов очень важно поддерживать, и в этом роль Крыма как выстоявшего и победившего в борьбе за родной язык и культуру очень важна. Прозвучала даже идея создать на полуострове международный центр изучения русского языка, где будут сосредоточены лучшие специалисты, технологии и идеи. У нас есть для этого база и, что самое главное, есть дух любви к русской речи.
— Кстати, участники из Швейцарии, Великобритании, Вьетнама, Афганистана, выступая на секциях, призывали — вкладывайте деньги, открывайте русские центры в наших странах. Крыму ведь знакомы эти призывы?
— Еще когда Крым был украинским, мы поднимали эту проблему — ведь ни одной русской гимназии не было открыто, хотя образование — всегда центр притяжения и объединения. Если хочешь, чтобы вокруг стало светло, зажги хоть одну свечу, и от нее загорятся другие. Фестиваль в его нынешнем статусе тем и хорош, что дает возможность донести эту мысль до высших эшелонов власти и может поспособствовать решению проблемы. Вообще в рамках форума прозвучало много интересных идей. Например, Глава Республики Сергей Аксенов предложил создать концепцию Русского мира — о ней много говорят на разных площадках, но мало кто может четко сформулировать. Знаете, у нас ведь достаточно территорий, сил и возможностей, есть своя богатейшая история, мы ни с кем не ищем войны — агрессия и ненависть не свойственны русскому народу. Но свое мы будем отстаивать, потому что духовные ценности — основа всего, основа даже экономики, как бы парадоксально это ни звучало на первый взгляд. Хочешь найти причину неудач — подумай, что сделал не так, кого неправильно воспитал.
— Притом, что в этом году дискуссия вызвала большой интерес, прозвучало предложение проводить Ливадийский форум в рамках «Великого русского слова» раз в два года — насколько это оправданно?
— Мы доказали, что этот форум не исчерпает свою повестку, и в итоге даже пришли к решению, что работать в рамках фестиваля нужно круглогодично, а не от июня к июню. Не просто периодически анализировать, что происходит с русским языком и Русским миром, а подходить системно. И это новое испытание и новая ответственность для нас. Нужно организовывать работу в «межсезонье», делать Крым русской Меккой, центром изучения русского языка. Вернем к нему интерес — и появятся новые Пушкины, новые хорошие песни из тех, что один запоет — и все подхватят.
Анастасия Свиридова,
(орфография и пунктуация источника сохранены).
